В российских детских домах на данный момент находится около ста тысяч детей, оставшихся без опеки. По каким причинам они остались одни? Смерть ближайших родственников, нежелание родителей растить ребенка, плохие условия проживания в неблагополучных семьях. В любом случае, явно не по своей вине.

Проблема детей, взрослеющих вне семьи, никогда не теряла своей актуальности. Более того, в нашем государстве в последнее время именно с ней связана череда небезынтересных событий. Не так давно миновало 2 года со времени принятия так называемого «закона Димы Яковлева» – запрета на усыновление американцами российских сирот. Не будем вдаваться в подробности – мало кто не содрогался от ужаса и возмущения, наблюдая по новостям репортажи о происшествиях с российскими детьми за океаном. Международные скандалы, пересуды, разбирательства. СМИ на протяжении долгого времени освещали случаи подобного характера.

И вот, наконец, последовала реакция. Была ли забота о детях единственной причиной таких решительных мер, или там замешаны политические конфликты, - сказать сложно, но дело-то сделано. В любом случае, попасть в полноценную семью у обитателей детского дома стало на одну возможность меньше. Но не спешите впадать в отчаяние, подверженные сантиментам наблюдатели за ситуацией. Состояние детских домов находится под контролем и больше не является проблемой, оставленной без внимания, как это было раньше, давно, еще до нас. Да и в целом ситуация улучшается день ото дня. Уполномоченный по правам ребенка при президенте Павел Астахов с гордостью заявляет, что за последние 5 лет на 41% снизилось количество детей, проживающих в детских домах. Звучит обнадеживающе. Что же такого произошло? Детей стали чаще забирать из детских домов, или они теперь просто реже туда попадают? А может быть, статистика слегка повернута под нужным углом, дабы людям спокойнее жилось? Ведь когда проблема не на слуху, ее вроде как и не замечают.

Строгие законы, громкие заявления и авторитетные мнения вообще достойны хотя бы сиюминутного внимания. Но дело в том, что на подобные вещи нам суждено смотреть сквозь непрозрачную призму. Кто знает, сколько пересчитывались статистические данные и как долго подбирались нужные слова, прежде чем дойти до нас? Для того, чтобы оценить обстановку своим непредвзятым взглядом, проявить участие и по возможности внести свою лепту, мы и отправляемся в находящийся в Тверской области детский дом для детей с отклонениями в развитии.

Почему именно туда? В Москве вовсе нет дефицита подобных заведений, но, как известно, Златоглавая во многом отличается от всей остальной нашей необъятной Родины. Улицы здесь шире, люди разнообразнее, а детские дома не обделены вниманием спонсоров. Поэтому движемся туда, где мы нужнее.

Подобная поездка по инициативе социального комитета организовывается далеко не в первый раз. Многие уже знают, чего ожидать, и их там уже с нетерпением ждут.

Старое трехэтажное кирпичное здание, напоминающее корпуса летних лагерей. Внутри пахнет столовой и строгой дисциплиной. На лицах работников нет натянутых улыбок, мы ведь всего лишь студенты, хотя по новому мылу на умывальниках все-таки положили. Персонал детского дома, чуть более, чем полностью состоящий из женщин 40-60 лет, вряд ли можно описать как довольных своим положением людей. Их вполне можно понять – работа низкооплачиваемая, к тому же довольно трудная хотя бы с психологической точки зрения. Есть и те, для кого забота о детях больше потребность, чем обязанность. Некоторые здесь действительно на своем месте. И все же у большинства воспитателей наш визит вызывает скорее головную боль, нежели воодушевление. Но мы и не ради них сюда ехали.

Для детей мы приготовили развлекательно-развивающую программу в виде игры-соревнования, главный приз которой – затерянный клад (некоторая материальная помощь от нашего коллектива). Сладости и кое-что из одежды, немного игрушек и тому подобное. Приятная маленькая мелочь для лишенных многого детей, но ценность лишь формальная. Капля в море – ну и пусть. Важнее другое.

Первые минуты встречи, пока застенчивость еще сдерживает разгорающийся детский интерес, преимущественно зрительно изучаем друг друга. Смотришь на них – вон бойкий непоседливый паренек, вон скромная девочка, недуг которой так бросается в глаза, а вон там с краю стоит лет 9 мальчишка, прикрывающий ладонью фингал на пол-лица, своим размером поражающий воображение. Дети здесь разные. Грустные и веселые, совсем маленькие и почти взрослые, явно больные и на вид полностью здоровые. Разные, но все чем-то похожи. Словно носят на себе какой-то отпечаток. Отпечаток тяжелой судьбы, недоверия ко всему, замкнутости и скованности. На некоторых он отражается лишь тенью, на других лежит свинцовой печатью. Эти дети от других отличаются, хоть и не хочется это признавать. Недостаток любви и заботы, вырастающий в неуверенность, нехватка общения, становящаяся причиной замкнутости, банальное однообразие, вызывающее страх перед всем непривычным. Необязательно обладать особой наблюдательностью, чтобы все это подметить.

Некоторые дети помнят прошлые посещения, помнят людей, когда-то уже даривших им немного радости, и это стирает какие-то преграды. И все же большинство стесняется, осторожничает, застыв в нерешительности. Теперь наша задача с этим справиться: заинтересовать, разговорить, развеселить, проявить участие, задействовать всех без исключения и уделить внимание каждому по отдельности. Дать им возможность почувствовать себя важными, ведь они лишены тех людей, для которых были бы самым ценным в мире.

Постепенно скованность покидает ребят, разговоры становятся свободнее, узнаешь и понимаешь все больше. Многие из них больны, и почти наверняка – хронически. Но есть и здоровые дети, находящиеся здесь. Не берусь ничего утверждать: я не врач, да и медицинские карты детей мне никто не показывал. Но нескольких минут личного общения  достаточно, чтобы понять, что перед тобой находится вполне адекватный и развитый для своих лет ребенок. Дальше последует вопрос не совсем  изящный, но все же влияющий на чью-то жизнь, а, следовательно, имеющий право на существование: каково полностью нормальным детям взрослеть в окружении сверстников с отклонениями? В условиях ограниченного пространства, четкого распорядка, редко меняющегося круга общения, по сути, не имея даже представления о другой жизни. А ведь именно в детско-юношеском возрасте происходит наиболее важный этап становления личности. Все события, которые случаются с человеком в детстве, всегда оставляют глубокие впечатления. Будь то страхи или симпатии, все каким-то образом оставляет свой след в будущем. Какими трудностями для них обернется процесс социализации? И смогут ли вообще люди, при рождении имевшие все шансы стать полноценным членами общества, эти трудности преодолеть?

А тем временем в результате наших стараний  наблюдается волшебная метаморфоза. Конечными продуктами удивительной химической реакции, исходными веществами которой были страхи детей и наши усилия, становятся доверие и открытость. В некоторых случаях при особо бурном протекании можно наблюдать конденсат в области зрительных органов. Перед нами теперь самые обыкновенные дети, чем-то увлеченные, смеющиеся, на время забывшие о своих трудностях. Можно многое написать об их лицах. О том, как загораются огнем и устремляются прямо к тебе еще недавно лишь робко поглядывавшие глаза. Как становятся чаще улыбки, которых раньше не было вовсе.  Но главное внешнее свидетельство того, что мы все делаем верно, – исчезает, испаряется, улетучивается тот самый бросившийся в глаза и казавшийся неизгладимым отпечаток. Жаль, продукты реакции стабильными не являются.

Спустя череду успешно преодоленных испытаний, решенных головоломок и  выполненных задач, клад безжалостно обнаруживается и законно переходит во владение до него добравшихся. Затем небольшой музыкальное выступление, а после футбольный матч воспитанников против гостей, в котором все было серьезно. Еще немного времени на разговоры, потом еще немного для фотографий, и пора прощаться. В итоге всего несколько часов. Несколько часов, изъятые из графика стабильно чем-то занятых студентов-инженеров и превращенные в яркое событие для этих детей.